|
3
Катя всегда ненавидела эти «светские мероприятия», но Андрей говорил, что бывать на них – святая обязанность. Именно в кулуарах, за бокалом вина, решаются самые сложные вопросы. Андрей… если бы он был здесь! С какой бы легкостью он расположил бы к себе людей! Вспомнила его улыбку, золотистые искорки в глазах, мягкий, бархатный голос… тихонько вздохнула. Как же хочется его увидеть… Чтобы хоть немного расслабиться, она выпила бокал шампанского, но никакого эффекта это не дало, только голова разболелась. Уйти бы, все равно свою часть работы она сделала – выгодный контракт, считай, у них в кармане, а с остальным замечательно справится Малиновский: быть в центре внимания и позировать фотографам со светскими львицами у него всегда получалось на «отлично».
- Екатерина Валерьевна? – знакомый глумливый голос. Воропаев? Ну конечно же, он здесь. Но уж его-то она видеть совсем не хотела!
– Я смотрю, вы совсем потерялись, Катя, - с довольной улыбкой сказал Алекс. – Ну же, соберитесь, что вы жметесь в углу? Или боитесь, что вас и здесь хотят изнасиловать? Не беспокойтесь, ни один из этих достойных людей не строит на ваш счет злодейских планов. Думаю, что они вообще не помнят о вашем существовании…
- Я бы предпочла, чтобы о моем существовании забыли вы, - неприязненно сказала Катя. – Что вам от меня нужно? Или вы не способны воспринять простое и короткое слово «нет»?
- О! – он рассмеялся. – Ты думаешь, я ночами не сплю, мечтая о тебе?
- Я думаю, вы не упустите случая сказать гадость женщине, которая вас отвергла.
- Поправка, - заметил Алекс. – Не женщина - перепуганная девчонка, которая сбежала, испугавшись саму себя. Трусиха.
- Ну, если это хоть немного утешить ваше самолюбие… можете думать так. Вы уже нашли себе девушку? Вижу, что нет, уж слишком вы… взвинчены. Ничего, пара лет упорных поисков – и я уверена, что у вас все получится. Должна же быть на свете непритязательная особа, способная выносить вашу наглость и самодовольство.
- Таких предостаточно, уверяю тебя, - Воропаев усмехнулся. А вот в твоем случае, даже тридцать лет и три года самых упорных поисков не дадут результата. Не будь ты такой дурой, все могло быть иначе, но…
- Ну конечно, и как же я могла отказать вам! Такому неотразимому, неповторимому…
- Правильно, - согласился он, кажется, без тени иронии. – Только поздно сожалеть, дорогая. Ты меня больше не интересуешь.
Вот как это ему удается? Разозлить ее до трясущихся рук. Больше всего Кате хотелось плеснуть ему в лицо шампанским, но, к сожалению, ее бокал был пуст. Она глубоко вдохнула…
- И вы три дня скакали за мной, чтобы сообщить, как я вам безразлична? - вернула ему насмешливую улыбку. – А стоило ли так утруждаться, Александр Юрьевич? Ведь впечатление может сложиться противоположное всем вашим заявлениям. – Поставила пустой бокал на поднос проходившего мимо официанта.
- Я бы на вашем месте не стал увлекаться шампанским, Катя, - заметил Воропаев. – Его легкость обманчива, а вы, по-моему, уже слегка выпили сегодня. Я прав?
Катя и не собиралась брать новый бокал, но, как всегда, слова Воропаева возымели обратный эффект. Улыбнувшись, она пригубила шампанское.
- Боитесь, что я напьюсь и начну всем рассказывать о ваших приставаниях? – поинтересовалась она. – И испорчу вам репутацию, вот ужас-то!
- Совсем не боюсь. А репутацию вы можете испортить только себе, дорогая моя.
Катя сделала еще глоток. Но шампанского ей не хотелось, опять начала болеть голова, показалось, что в зале очень душно. Ей нужно выйти, хотя бы ненадолго. Выйти на улицу… да. Никто и не заметит ее отсутствия, Малиновский прекрасно справляется без нее.
- Я не «ваша дорогая», - устало сказала она. – Оставьте меня в покое! – повысила голос, стоявшие неподалеку люди оглянулись на них, но Катя не обратила внимания. Развернувшись, она направилась к выходу.
- Сбегаешь? - бросил ей в спину Алекс. Катя только ускорила шаг. Прочь отсюда, подальше от него, выбраться на воздух хоть на пару минут, иначе она задохнется здесь. По коридорам отеля, вниз, вниз, лестница, зачем лестница, надо найти лифт… слава Богу, Воропаев не пошел за ней, да и зачем ему это? Оказавшись, наконец, на улице, обхватила себя руками, старалась медленно и глубоко дышать через нос. Успокойся, Пушкарева! Отставить истерику! Наконец, дыхание ее выровнялось, в голове прояснилось. Надо вернуться: все-таки на улице не май месяц, чтобы ехать домой без пальто. Да, взять пальто и спокойно уйти, как взрослая, уверенная в себе женщина! Вскинув голову, охватила взглядом громаду отеля «Бельведер», тихо вздохнула.
Архитектор, спроектировавший этот отель, был большой шутник, иначе как объяснить, что найти дорогу к гардеробу оказалось так трудно? Ведь не шампанское в этом винить? Но Пушкаревы не сдаются! Ей удалось сориентироваться, но радость была омрачена – на полпути ей опять повстречался Воропаев! Завидев ее, Алекс широко улыбнулся.
- А я уж думал, что ты, как Золушка, сбежала с бала. Только туфельку забыла оставить.
- Уж не вам ли? – через силу усмехнулась Катя. – Вы не принц. А я не Золушка, – и гордо прошествовала мимо него. Воропаев не отставал.
- Согласен. От Золушки в тебе разве что размер ноги. Вполне себе сказочный… А на роль принца я и не претендую, моя милая. Принц же у нас Андрюша, да? – он преградил ей путь.
Вся ее выдержка улетучивалась в неведомые дали рядом с этим человеком.
- Александр Юрьевич… еще немного – и я решу, что вы меня преследуете. Вы не раз сказали, что я вас не интересую, так что же вам от меня нужно?
- Хороший вопрос, - задумчиво сказал он. – Мне… любопытно. К тому же… - коротко рассмеялся, - у тебя делается такое забавное лицо, когда я говорю о Жданове, как у монашки при виде Святых Даров. Этот молитвенный экстаз…
Шампанское было всему виной – не иначе. Когда много позже Катя размышляла о мотивах своего поступка, она так и решила – всему виной выпитое шампанское. Иначе она бы сдержалась. Сказала бы ответную колкость, развернулась и ушла, наконец. Но – она размахнулась и дала Воропаеву увесистую пощечину. Его голова мотнулась в сторону, в следующее мгновение Алекс перехватил ее руку.
-Ну-ну, Катенька, - зашептал угрожающе. – Зачем же руки распускать? На правду не обижаются…
- Отпустите… немедленно… – она безуспешно пыталась вырваться. – Мерзкий, отвратительный… меня тошнит от вас! – выкрикнула ему прямо в лицо. Пару мгновений они смотрели друг на друга, тяжело дыша.
- Тошнит от меня, да? – он криво усмехнулся. И вдруг рывком притянул к себе, поцеловал, сминая ее губы, проникая языком в рот. Почему она не сопротивлялась? Почему даже мысли такой не возникло – что надо сопротивляться? С готовностью прижалась к нему, ответила на поцелуй, как будто ждала этого с самого начала.
Дальше все происходило очень быстро, слишком быстро. Не прерывая поцелуй, он сделал несколько неуверенных шагов вслепую, прижал ее к стене. Попытался найти застежку ее платья, выругался, обнаружив длинный ряд маленьких пуговиц.
- Запаяно намертво, - бормотал он. - Враг не пройдет, да, Пушкарева?
- Что, пальцы не слушаются? – ей было весело, странно, бездумно.
- И на каком… складе боеприпасов… ты откопала этот свой… бронечехол? - Справившись с пуговицами, потянул платье вниз. Целовал шею, плечи, спускался ниже… Завозился с застежкой лифчика, все никак не мог расстегнуть крючочки.
- А-александр Юрьевич, – выдохнула она.
- Да, - буркнул Алекс.
- Ну с вашим-то хваленым опытом… могли бы проявить больше сноровки! – хихикнула. – Вы меня разочаровываете!
- Поговори еще… у меня… - закрыл ей рот поцелуем. Забрался рукой под юбку, Катя приглушенно застонала.
Звук шагов. Кто-то прошел неподалеку, видимо, свернул в другой коридор – шаги стали стихать. Но этого хватило, чтобы их отрезвить. Прерывисто дыша, они отстранились друг от друга. Катя смотрела на него, прищурившись – очки он содрал с нее еще в самом начале. Растрепанный, с наполовину выпущенной из штанов рубашкой, пряжка ремня расстегнута… Это что, она сделала? Не может быть! Как ни странно, никакого стыда она не испытывала. Сожаления – тоже. А он?
Пригладила волосы, подтянула платье. Смотрела, как он приводит себя в порядок.
- Очки, - тихо сказала она.
- Очки? Ах, да… - извлек ее очки из кармана пиджака. И как только целы остались, удивительно.
- Думаю, надо вернуться на презентацию… - неуверенно сказала Катя.
- Екатерина Валерьевна… - Воропаев ухмыльнулся. - А вам не кажется, что останавливаться сейчас – попросту глупо? - пристально посмотрел на нее и, не встретив сопротивления, потянул за собой. – Пойдем.
Она пошла. Воропаев вел ее за собой, крепко держа за руку. Все-таки боялся, что она передумает? Он шел, ни на что и ни на кого не обращая внимания. Навстречу им попадались люди, некоторые заинтересованно оглядывались вслед странной паре – его это нисколько не заботило, Катя видела. Она уже поняла, что для Алекса имеют значение только его желания, на мнение окружающих ему плевать. Сейчас – вот такая прихоть – он захотел ее, и Воропаеву безразлично, что по этому поводу могут подумать другие. И ей это было безразлично. Как странно – она шла, не обращая внимания на косые взгляды, нисколько не смущаясь, не боясь… ни этих людей, ни Алекса. Все было бы по-другому, - думала она, если бы я была с любимым человеком. Если бы я была… с Андреем. Тоска сжала сердце. Как вообще можно сравнивать? Если бы она была с Андреем… о, она бы дышать забывала от счастья, от переполнявшей ее любви. Обмирала бы от легкого прикосновения к нему. Боялась бы поднять глаза. Интересно, ему бы тоже было безразлично – как на него смотрят? Он так же крепко сжимал ее ладонь? Господи, что она сравнивает? С Андреем все было бы по-другому! В сто раз романтичнее, в сто раз… возвышеннее, а не так…
… но тут Воропаев втянул ее в номер, не тратя зря времени, поцеловал, одной рукой лихорадочно расстегивая через раз застегнутые пуговицы.
– Ты точно ненормальная, – ворчал, сдирая белье, – ты бы еще пояс верности нацепила!
– И надо было, жаль не подумала, – кусая губы, старалась отвечать в тон ему. – Тебе слишком легко все достается.
– Решила исправить мировую несправедливость? Проучить?
– А если да?
– Посмотрим еще, кто кого… проучит, – нагло ухмыльнулся. Провел по ноге. – Ну надо же, Пушкарева! Эпиляция знакома и самым отсталым слоям населения… ааа! – вскрикнул, когда Катя довольно сильно куснула его за ухо. – Ах ты…
Поцелуи – жадные, торопливые, без намека на нежность.
А потом стало не до разговоров. И она ахала и стонала от удовольствия, не сдерживаясь, не задумываясь, как выглядит со стороны. Кажется, впервые в жизни не думая об этом. Как же хорошо не бояться, не пытаться выглядеть лучше, чем ты есть, быть собой…
– Да! – застонала она, – даааа!
– Я же говорил, тебе понравится. – До чего самодовольный голос, но Катя была сейчас в таком блаженно-расслабленном состоянии, что и десяти Воропаевым не удалось бы ее разозлить.
Она лежала, прикрыв глаза. Надо было бы встать, принять душ, одеться, уйти отсюда, наконец, но ничего не хотелось делать, ни-че-го. Он молчал, и это было подозрительно. Катя приоткрыла глаз – Воропаев, приподнявшись на локте, внимательно смотрел на нее. Первой мыслью было прикрыться от бесстыдного взгляда, но Катя подумала, что этим запоздалым приступом застенчивости она только рассмешит Сашку… о господи! Она назвала Воропаева Сашкой? Пусть пока только про себя, но все равно…
- А ты… ничего, - задумчиво и как будто с удивлением в голосе сказал Алекс. – Даже не ожидал, что будет так. Мне понравилось, - небрежно уронил он.
- Мне полагается почувствовать себя страшно польщенной? – ядовито заметила Катя. – И сказать «Рада стараться, сэр»?
- Злюка, - усмехнулся он. – Мне нравится, что ты за словом в карман не лезешь. И твой темперамент… - провел рукой по ее бедру. - Правду говорят, страшненькие в постели – ураган!
Больше всего ей хотелось запустить в него увесистой пепельницей, стоявшей на тумбочке у кровати. Но Катя справилась с собой.
- О да, молва не лжет, - медовым голосом ответила она. – Вот и про тебя говорили, что без пиджака ты ужасно худой, просто мешок с костями, и оказалось – чистая правда.
- Пусть так, - он смеялся. – Но ведь тебе понравилось со мной. Понравилось, не отрицай!
И она не могла не согласиться.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
При его присыщенности, понятно желание "разломать" эту загадочную игрушку. 
