|
Глава 3.
Рабочий день близился к завершению: осталось несколько документов просмотреть и можно ехать домой. Там Лизонька. Она уже ждет – звонила только что. Не сама, конечно, с помощью няни. Няня теперь живет у них постоянно – все-таки у Жданова рабочий день ненормированный, всякое случается, а так он за дочку спокоен.
Родители вначале сильно возмущались тем, что он развелся с Кирой, но, пожив пару месяцев в Москве, такого наслушались, что кардинально изменили свое мнение. Даже жалели его. Ему было странно - он и в детстве от них такого не испытывал.
Сегодняшним днем Жданов был доволен: удалось поразить японскую делегацию изделиями компании и заключить с ними выгодный договор. Было приятно вдвойне, потому что Милко, сам великий мастер, признал правильность его стратегии. Он долго упирался, не хотел шить такие «скромные» с его точки зрения наряды. Милко привык к европейской открытости и сексуальности одежды. Жданов взял риск на себя - уговорил, почти заставил, изменить концепцию новой, «восточной» коллекции. И вот - успех! Именно скромность, невинность и даже целомудрие привлекли японцев. И Милко признал его правоту. Публично признал! Это дорогого стоит…
Улыбка гуляла по лицу Жданова, как воплощение положительных эмоций дня: японцев… Лизоньки… родителей…
- А жизнь- то налаживается, Жданов! – сказал он сам себе и довольно потянулся.
В этот момент появился Малиновский. Уселся в свое вице-президентское кресло и молча наблюдал за другом. И вдруг спросил ни с того, ни с сего.
- Андрюх, а ты Катьку вспоминаешь?
Довольная улыбка тут же исчезла с лица Жданова.
- А что собственно вспоминать? Две ночи… Она сделала свой выбор - уехала с Михаилом и, видимо, вполне счастлива…
- Я видел его вчера, - Малиновский говорил, не поднимая глаз на друга, старательно ковыряя щербинку на столе.
- Кого? – не врубился сразу Жданов.
- Михаила… Мы обедали с Полянским в «Мармеладофф».
- Так он же владелец! Ничего удивительного… Ах, да… они же в Питере… Ну, приехал… приехали... по делам.
- Андрюх… Он один был. Цыпочку одну клеил, настойчиво так… Потом вместе ушли… Я ее знаю. Она из ресторана с мужиком не в кино уходит…
На скулах Жданова заходили желваки. Пальцы сжались в кулаки, и косточки побелели.
Малиновский хорошо знал эти признаки – беды не миновать!
- Гад! Он что же, изменяет Катерине? Этого я ему не позволю! Катьку увез, я стерпел – она сама так захотела. Но изменять…
Он решительно смел бумаги в ящик стола.
- Все! Поехали!
- Куда?
- В ресторан! Куда же еще?! Он наверняка там.
- Слушай, Жданыч… Может не стоит сегодня? Меня Поля ждет…
- Как знаешь. Один поеду…
- Ну, уж нет! Ты там таких дров наломаешь! Вместе поедем! И на моей машине.
*
Друзья вяло жевали отлично приготовленное мясо, упакованное в сногсшибательный соус. Непонятно было, улучшает соус вкус мяса или наоборот, портит его. Но это их и не интересовало, как и само мясо. Они вяло жевали, ковыряли вилками и поглядывали на официанта. Тот уже с тревогой смотрел на необычных посетителей. Как только Жданов отбросил вилку и отодвинул блюдо, официант материализовался возле их столика.
- Извините, у вас претензии? Вам не понравилось блюдо?
- Позовите хозяина, - не стал вступать с ним в полемику Жданов.
- Ну, зачем же сразу хозяина? Мы сами решим вопрос - я могу поменять Вам блюдо…
- Хозяина, я сказал!
- Тогда может быть шеф-повара?
- Хо-зя-и-на! Разве я непонятно выражаюсь?!
Официант улетучился, и через несколько минут в зале появился Михаил Борщев собственной персоной. Он сильно изменился: заматерел, округлился, волосы поредели, и на макушке просвечивала лысина. «От ума не там лысеют, - подумал мимоходом Жданов, - видно прав Роман насчет «цыпочки».
Борщев оглядел зал с немногочисленными посетителями, зацепился взглядом за их столик и прямиком направился к ним. Он узнал Жданова и не стал делать вид, что это не так.
- Я к вашим услугам господа. Чем вы недовольны? Не понравилось мясо?
- Мясо тут ни при чем… Разговор о тебе.
- А что собственно произошло?
- Он еще спрашивает, - Жданов зверел на глазах, и Малиновский решил вмешаться.
- Ты парень не темни. Видели тебя… с цыпочкой… и вышли вы вместе!
- А вам собственно, какое дело?
- Такое! Я тебе Катерину обижать не позволю!
- Не понял… Катя-то причем? Я ее почти пять лет не видел…
- То есть?! Она же с тобой уехала!
- Как уехала, так и приехала. Она всего месяц в Питере и проработала, а потом назад вернулась. А вместе мы и не были никогда. Только работали. Хотя не скрою, я надеялся на большее.
- Как же так… Разве вы не поженились? И где сейчас Катя?
- Я ничего не знаю. Мы не общаемся. Я пробовал позвонить, телефон не отвечает. Сменила номер, наверное…
Жданов после слов Михаила сник. Его лицо выражало отчаяние.
Малиновский поспешил закончить разговор.
- Извини, друг! Ошибочка вышла! Спасибо за приятный вечер! А с мясом все в порядке – отличное мясо!
Уже на улице стал тормошить Жданова.
- Палыч, ну ты что? Палыч…
- Как же так, Ромка? Она вернулась… Почему я ни разу не встретил ее, почему ничего не слышал о ней?
- Значит, она не хотела. Иначе обязательно где-нибудь пересеклись бы.
Отчаяние сменилось у Жданова жаждой деятельности.
- Роман! Я должен увидеть ее! Немедленно!
- Жданов, успокойся! Не пори горячку! До завтра подожди, обдумай все, потом решишь, как действовать.
- Нет, я поеду сейчас! Если ты не со мной, я на такси поеду. У нее что-то случилось, иначе бы она не вернулась… и тем более не пряталась. Ты едешь?
- Еду, конечно. Куда ты без меня…
Не успела машина остановиться у дома Пушкаревых, как Жданов выскочил из нее.
- Ромка, ты подожди минут десять. Если меня не будет – езжай. Я сам доберусь.
- О чем разговор… подожду.
Андрей вышел гораздо раньше условленного срока. Вид у него был растерянный и удрученный. Молча сел в машину, снял очки, провел рукой по лицу, как бы пытаясь стереть с него не подлежащие огласке чувства.
- Ее нет… Никого нет…
- Ну, сегодня нет, завтра будет, - Малиновский пытался взбодрить друга, хотя сам нутром чуял неладное.
- Ты не понял. Пушкаревы здесь больше не живут. Квартира продана четыре с половиной года назад. Значит, сразу после возвращения Кати из Питера. Квартира в сталинском доме, осталась от деда. Просто так ее бы не продали. Что-то случилось… Что делать-то, Малина?
- Ну… это… В адресное бюро обратись! Дадут адрес! Если она в Москве…
Адреса получить не удалось – Пушкаревы в Москве прописаны не были. Были Пушкаревы, но не те.
Тогда вспомнил Жданов о Зорькине - Катином друге детства и причине своей неоправданной ревности. Николай жил в соседнем подъезде. Жданов дождался его и взял в оборот.
- Николай Антонович! – обратился он к нему, выходя из машины, когда тот пытался открыть дверь подъезда. Зорькин от неожиданности чуть не выронил многочисленные пакеты, которые держал в руках.
- Что Вы от меня хотите?
- Только одно: где Катя?
- Опомнился, - усмехнулся Зорькин, переходя на «ТЫ», и этим выражая свое полное пренебрежение. - Где ж ты раньше был?
- Что с Катей? Я только недавно узнал, что она не с Михаилом,– не обращая внимания на тон, спросил Жданов.
Его взволнованный вид, слова, застревающие в горле, возымели действие: Зорькин почувствовал к нему даже жалость.
- Жива, здорова, не замужем. Это все, что я могу тебе сказать.
- Скажи мне, где она живет? Почему они уехали из Москвы?
- Не могу, не проси! Я поклялся ей… Не могу!
_________________ Архив Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#Архив
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
( впрочем как и всегда)
Интересно а сколько партизан Зорькин на допросе продержится? 