|
2.
Всем известно, что имя определяет судьбу. Родители Ломоносовы выбирали имя первенцу почти месяц, мучаясь в сомнениях, назвать ли наследника Михаилом, нацелив его на блестящую научную карьеру, или же остановиться на скромном Василии, сосредоточив честолюбивые стремления на будущем внуке. Перфекционизм победил.
Вася рос тихим и ленивым: на учебу лишних сил не тратил, с педагогами в конфликты не вступал. Покорно подставляя дневник под неизбежные двойки и чахлые троечки, на родительские внушения не реагировал, всем своим поведением как бы давая понять: я вам не Михайло Ломоносов, а всего лишь Василий. Ну и отвалите, милые.
Если же учесть, что поговорка «сила есть – ума не надо» была явно не про него (силы в Васином организме тоже не наблюдалось), будущее парня выглядело не то чтобы мрачным, но каким-то туманным.
После того, как школа откупилась от Ломоносова аттестатом о среднем образовании, юноша пустился в самостоятельное плаванье по бурному житейскому морю. Жидкие знания и родительское благосостояние не позволили ему претендовать на место в ВУЗе, а умеренно хилое здоровье не давало права на «белый билет», так что единственным местом, где Васю приняли с распростертыми объятиями, стал военкомат.
Предки, пока сын возвращал долги родине, строя генеральские дачи под Новосибирском, неожиданно увязли в сельском хозяйстве и перебрались на ПМЖ в деревню Выселки Смоленской области, где с упоением растили горох, свеклу и сортовую брюкву. Таким образом, московская жилплощадь осталась в единоличном Васином распоряжении.
На протяжении пятидесяти лет семейство Ломоносовых занимало огромную комнату в коммуналке одного из сталинских домов на Фрунзенской набережной. Легенду о том, каким образом первые Ломоносовы получили такое шикарное жилище, в семье рассказывали, почтительно понижая голос и приводя в пример вялому отпрыску его предприимчивую прабабку Серафиму. Вася деловую Серафиму не помнил - бабулю ему заменила соседка, занимавшая две оставшиеся коммунальные комнаты.
Изольда Францевна Вексель, в прошлом - сотрудница засекреченного «ящика» АН СССР, всю себя отдала науке, так и не обзаведясь мужьями, детьми и другими бесполезными с научной точки зрения иждивенцами. Когда, с развалом Союза, направление военной энтомологии признали бесперспективным, Изольда устроилась лаборанткой на Биофак МГУ, но, будучи убежденной патриоткой, важные опыты не забросила.
Любимым ее детищем была сверхсекретная бронебойная саранча. Точнее, саранча должна была со временем стать бронебойной. Пока же, после пятидесяти пяти лет непрерывных испытаний, насекомые обзавелись прочным хитиновым панцирем, приобрели невероятную устойчивость к ядам и обнаглели сверх всякой меры. Металл саранча жрать упорно отказывалась, предпочитая картофель и натуральные ткани, но Изольда не теряла надежды и продолжала дерзкий эксперимент.
В детстве Вася любил наблюдать за повадками насекомых и нередко подкармливал забавных бронированных кузнечиков дефицитной туалетной бумагой и страницами из своего дневника. К седьмому классу увлечение сошло на нет, но дружба с соседкой осталась такой же крепкой и неубиваемой, как панцири экспериментальной саранчи.
Демобилизованного солдата пенсионерка встретила как родного. В процессе праздничного чаепития Изольда огорошила соседа так, что он чуть не поперхнулся орехово-фруктовым пирожным, на которое добрая женщина разорилась три недели назад, заблаговременно подготовившись к возвращению защитника отечества в родные пенаты.
Задумчиво подперев сморщенную щеку костлявым кулачком, бабуся сообщила, что собирается завещать Василию свое имущество: две комнаты, доисторический автомобиль системы «Жигули» первой модели, полное собрание сочинений Карла Маркса и самое ценное, труд всей жизни – милых экспериментальных кузнечиков числом сорок штук.
Вася с изумлением узнал, что Изольда считает его достойным продолжателем благородного дела, практически военным энтомологом, даром что без высшего образования. Главное, внушала старушка – относиться к объекту исследований по-родственному, прикипеть душой.
И тогда прогресс неизбежен.
Новоявленный наследник в полуобморочном состоянии уставился на двадцатилитровую стеклянную емкость, в которой сорок серых кузнечиков дружно пожирали одну картофелину за другой. Прикинув, с какой скоростью уничтожается продукт, Василий осторожно поинтересовался у соседки периодичностью кормежки, а когда услышал ответ, пожалел, что спрашивал.
По всему выходило, что мешок в неделю – совершенно не предел для прожорливых тварей.
И это не считая текстиля, который саранча за милую душу употребляла на гарнир к основному меню.
Но, как ни крути, две комнаты стоили гораздо больше мешка картошки, даже больше двух, так что Василий, от души поблагодарив Изольду Францевну, буквально со следующего дня сосредоточил усилия на добыче хлеба насущного. Точнее – картофеля насущного. Для саранчи.
Помотавшись по городу в поисках достойной, не слишком обременительной работы, Вася устроился грузчиком в близжайшем овощном магазине - при условии безупречного труда директриса клятвенно пообещала выплачивать премиальные – вожделенный мешок картошки в неделю и слово держала. Грузчик из хилого Василия получился как из козла барабанщик, зато он не пил.
Свободное от работы и кормежки насекомых время Вася посвящал заботе о «копейке». Ржавый агрегат ездить категорически отказывался, и, по-хорошему, так называемый автомобиль давно стоило бы выкинуть на свалку, но таскать еженедельный мешок картошки на своем горбу Василию хотелось еще меньше, чем чинить машину. К тому же, он мечтал, что когда-нибудь на собственном транспорте выберется к родителям на Смоленщину и поразит их небывалыми житейскими успехами.
После того, как Изольда Францевна отошла в мир иной, Вася наивно попытался избавиться от обузы, на пробу выпустив несколько насекомых в окно. Через двадцать минут молоденькая соседка с третьего этажа, не стесняясь в выражениях, попросила Василия «по-хорошему забрать этих уродов». Как оказалось, выброшенная саранча спикировала на ее балкон. В силу рокового стечения обстоятельств – как раз на проветриваемую норковую шубу.
Опрометчиво понадеявшись на собственную неотразимость, Василий, в качестве моральной поддержки, предложил огорченной девушке прогуляться вечерком по набережной. Синяк под глазом сошел через десять дней, но неприятный осадок и вычеты из зарплаты остались надолго.
После досадного инцидента Вася окончательно осознал: саранча – его вечный крест и помеха в отношениях с противоположным полом, поэтому всю нерастраченную энергию и остатки жалованья стал направлять исключительно на обслуживание автомобиля.
Занимаясь «копейкой», он неожиданно обзавелся группой поддержки в лице рыжего дворового пса Фраера. Общительный Фраер охотно выслушивал Васины жалобы на продавцов запчастей, соседку с третьего этажа и кассиршу Лолу из овощного. Продавцы и соседка обижали Васю советами сдать в металлолом практически отличную машину, а неразборчивая Лола отчаянно кокетничала с тупым охранником агентства «Инком-недвижимость» и Васю просто не замечала.
Непривередливый Фраер охотно принимал от Ломоносова небольшие угощения в виде овсяного печенья или куска ливерной колбасы, которые Василию изредка удавалось умыкнуть от саранчи, значительно расширившей свой рацион. В благодарность пес гонял от раритетных «Жигулей» подростков и громким лаем подбадривал «копейку», когда она натужно тащила дежурный мешок картошки от овощного до подъезда.
Зародившуюся дружбу чуть было не нарушил сам Василий, предпринявший последнюю попытку спастись от насекомых – на этот раз с помощью всеядного Фраера. Пробная партия саранчи, предложенная псу для дегустации, выгрызла у собаки клок шерсти, объела все кусты во дворе и пала жертвой собственной прожорливости: мигрировав попастись на ближайший вещевой рынок, была съедена вьетнамскими торговцами.
Любопытно, что Вася об этом так и не узнал и многие годы вздрагивал по ночам, ожидая глобальных природных катаклизмов.
Очередной торжественный проезд по двору ознаменовался для Васи катастрофой. Небольшое ДТП – само по себе событие не смертельное, хотя, когда вашу машину таранит питбуль - это, согласитесь, очень неприятно и где-то даже унизительно. Но когда его хозяйка объявляет вам вендетту и присылает своего адвоката – дело принимает совсем уж нежелательный оборот. Поневоле задумаешься о прелестях сельской жизни, где крайне редко можно встретить психованного бультерьера и никогда – Ксению Собчак.
От нервного потрясения не спасала даже валерьянка, и Василий зарекся садиться за руль без лишней необходимости. Один выезд в неделю – за премиальной картошкой - и на этом все. Шиковать будем позже.
****
Радостно насвистывая, Ромка гнал «Крузер» из автосервиса.
Сансаныч не подвел: в три секунды заменил разбитую фару, в качестве бонуса проверил уровень масла, пропылесосил салон и, любовно пересчитывая еврики, нелицеприятно высказался по поводу баб за рулем.
Ромка, привыкший не спорить с благодетелями, механику поддакнул, но в глубине души не согласился. С игривой козочкой, грохнувшей фару тойоте, он провел пару недурных ночей, а денег, которые ее муж безропотно отвалил за надругательство над «Лэнд Крузером», с лихвой хватило не только на ремонт, но и на романтический уикенд в подмосковном пансионате.
Конечно, в чем-то Сансаныч прав, на свете существует уйма менее безболезненных способов съема баб, автомобильный - для полных лентяев, так и сноровку недолго потерять. Решено: два, нет, Сансаныч расстроится, один месяц обходимся без автознакомств. Гордясь наложенной на себя епитимьей, Ромка потянулся к телефону: восемь пропущенных звонков. Гммм… Жданов, наверное, уже психует, пора бы проведать нервного друга, а заодно и родную контору.
Хотя…
Андрюха подождет - вон та птичка в правом ряду очень ничего, очень. Куда же она на красный? Шалунья.
Новую жизнь начнем с понедельника.
Ромка занял выжидательную позицию перед светофором: птичка далеко не улетит, впереди, к счастью, пробка.
Будучи прирожденным стратегом, Малиновский не стал толкаться среди машин, а свернул на боковую дорожку, решив обойти дичь с фланга.
Стратегия его и сгубила.
Из арки неторопливой рысью выбежал рыжий лохматый пес. Видимо, считая себя хозяином территории, уступать дорогу нахалу на иномарке собачка посчитала ниже своего достоинства. Вспомнив юннатское прошлое и тетю-активистку «Гринписа», Ромка ударил по тормозам.
Пес нахально ухмыльнулся и потрусил к перекрестку, а из той же арки, надсадно кашляя и чихая, наперерез «Лэнд Крузеру» вывалилась раздолбанная «копейка» с огромным мешком, небрежно лежащим на крыше багажника, не вписалась в поворот, задела бордюр и резко заглохла, оставив на мостовой драный глушитель.
Недовольный грубым обращением мешок тяжело подпрыгнул и, спикировав на лобовое стекло «Крузера», с комфортом устроился на обоих передних сиденьях свежеотремонтированной тойоты Малиновского.
Выбравшись из-под тридцати килограммов отборной, но не очень чистой картошки, Ромка с отвращением стряхнул с себя битое стекло, подобрал валяющийся под колесами глушитель и, проводив удаляющуюся птичку глубоким вздохом, отправился знакомиться с владельцем копейки.
Невменяемый парень успел в доли секунды забиться в огромный куст шиповника и на тактильный контакт идти категорически отказывался, нагло оскорбляя Ромку предложением принять мерзкую картошку и глушитель в качестве компенсации за разбитое стекло.
Швырнув в куст глушителем, Ромка вытер испачканные руки о тряпку, бывшую еще утром пиджаком от Гуччи, и доходчиво поведал уроду где бы он хотел видеть его машину, его картошку и до кучи его самого.
Вскоре стоны вредителя и вопли Ромки радостным тявканьем поддержал вернувшийся со своих темных делишек давешний рыжий пес.
Почти час, пытаясь переорать гавканье, раздающееся кажется отовсюду, Ромка ругался на стонущий куст, пока наконец не вспомнил, что любимый «Крузер», к счастью, застрахован. Тогда он перезвонил Жданову, объяснил свое отсутствие страшной аварией и чуть-чуть расслабился.
Еще минут через двадцать вредитель закончил стонать. Не найдя под кустом ни одного священника, чтобы причаститься перед скорой смертью, он понадеялся, что убивать его никто не станет, с трудом выбрался из колючего укрытия, и, подхлестываемый нелицеприятными эпитетами, по инерции извергаемыми Малиновским, быстренько очистил салон «Лэнд Крузера» от картофеля.
Скептически осмотрев вблизи это ходячее недоразумение, Роман решил проявить милосердие, о чем тут же и сообщил картофельному маньяку. Благородные дела не должны быть тайными, это противоестественно.
К тому же, владелец драной «копейки» отморозок Вася оказался неплохим чуваком, и, не помня себя от счастья, пообещал ангелу, сошедшему с небес в облике Романа Дмитрича, неограниченный безвозмездный доступ к ананасам и прочим экзотическим фруктам, с которыми имел дело по роду службы.
По привычке записав телефон нужного человека в мобильник (Вася-стекло-мешок), Ромка обозначил там же координаты овощного магазина, где трудился его новый друг (здесь в двух шагах, за углом, рядом с агентством «Инком-недвижимость»). Пообещав как-нибудь наведаться за витаминами, он облагодетельствовал Василия советом немедленно сдать раритетную колымагу в металлолом, купил в киоске бутылку колы для себя, шаурму для рыжей дворняги и остался ждать ГИБДД, прикидывая, какой цыпочке сегодня выпадет честь утешить своими прелестями несчастного страдальца.
Последний раз редактировалось намасте и маргарет 11 янв 2009, 18:57, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Чивойта проду еще?
Размеры саранчи мы благоразумно замолчали. Она, без сомнения, бройлерная, но в разумных пределах. Эксперимент был нацелен на развитие других саранчёвых какчеств.