|
13.
- Уверяю, здесь нет никакой собаки! Что ей делать на складе? Крысы, и те отсюда давно сбежали. – Малиновский уже двадцать минут взывал к здравому смыслу своей спутницы, как вдруг откуда-то из-за поворота послышался странный тонкий вой.
- Я же говорила! Я чувствовала! Это она! Керри, ко мне!
- Постойте! Да погодите же! Осторожно, лужа! – наивный Ромка все еще пытался остановить блондинку.
- Оставьте меня в покое! – известная телеведущая поскользнулась на мокром кафеле и зашаталась, с трудом удерживая равновесие. - Не фирма, а черт знает что! Откуда в подвале лужи? Электричество экономите? Одна лампочка на весь этаж! Или ваша продукция лучше расходится в темноте?
С этими словами разъяренная блондинка решительно отпихнула спутника и скрылась за поворотом.
Малиновский пожал плечами: если уважаемая клиентка желает прогуляться по мрачному подземелью минус третьего этажа в гордом одиночестве, кто он такой, чтобы ей мешать?
- Керри! Керри, где ты? – стук каблучков отбивался от стен гулким эхом. Стало жутковато. Да что же делается? Где вообще все? Где хоть кто-нибудь? А потом они жалуются, что отечественный производитель никого не интересует. Да кого же он заинтересует, если столь бессовестно поступает даже со звездами?
В конце полутемного коридора мелькнула чья-то тень, и она прибавила шагу.
- Эй! Эй, вы! Собаку не видели? – она почти бежала. Не померещился же ей человек. Куда он провалился? Вот эта дверь, кажется, не заперта. – Собаку не ви…
На какое-то мгновение голос перестал повиноваться. Потому что она увидела собаку.
Страшный светящийся монстр, совершенно не похожий на милую Керричку, злобно уставился на нее из-за вешалок с каким-то тряпьем. Господи, девочка моя, что они с тобой сделали? В памяти всплыли кадры то ли из «Музея восковых фигур», то ли из «Господина оформителя».
- Керри!!! – завизжала она, пятясь назад. - Керри, нееет!
На секунду ей показалось, что монстр готовится к прыжку. Она выскочила в коридор и всем телом навалилась на дверь. Уфф, кажется спасена.
- Вы не подскажете, где здесь туалет? - кто-то в белом балахоне нагло вцепился в ее сумочку, сверкая остекленевшими глазами.
***
- Литр воды, два литра сухого красного вина, нарезанные ломтиками морковь, лук и чеснок, чайная ложка чабреца, 5 горошин перца…
- С ума сошла?
- Погоди, не мешай. 5 горошин перца, лимон и соль по вкусу. Положить улиток и варить на слабом огне, перед подачей на стол сбрызнуть лимоном. Ага, то есть, лимон варить не надо.
- Три бутылки вина вот так, взять и вылить в каких-то подозрительных улиток?
- Да, глупо. Не понимаю, зачем нужен лимон. И где мы найдем чабрец?
Организация праздника для финансового директора неожиданно зашла в тупик: привычно реквизировав часть спиртных запасов Малиновского, Пончева и Тропинкина обнаружили, что начальство, единогласно выдвинутое секретаршами в спонсоры фуршета, бесследно испарилось. Осудив бестолковых шефов, дамочки с расстройства вытрясли сто рублей у Клочковой (как говорится, хоть шерсти клок), выпили на них в зималеттовском баре по чашечке американо и теперь самостоятельно решали проблему закусок на предстоящем фуршете. Тридцать чистеньких ахатинок скорбно ожидали своей участи в коробке из-под факса, компанию им составляли позаимствованная из бара солонка и одинокий, чуть подгнивший лимон.
Яндекс выдавал тысячи рецептов, но ни один из них не годился для приготовления улиток в спартанских условиях офиса.
- Ты права, вино переводить не стоит, - Татьяна задумчиво посолила улитку. – Тем более что вина-то у нас и нет.
- Как и моркови с луком, - фыркнула Тропинкина. – Тань, ну их, этих улиток, а? Продадим назад Зорькину и закажем пиццу… Ой, смотри!
- Вот я и смотрю, может ее так съесть, сырой?
- Смотри, собака!
- Шутишь? – удивилась Пончева, не отвлекаясь от улитки.
- Клянусь, мимо пробегала. Размером с наш фонтан, только живая.
- Не смешно, – осудила подругу Татьяна. – Фонтан бегать не умеет. И вообще, он давно на складе, оттуда не убежишь. Помнишь, как я там в прошлом месяце заблудилась? Брр… чуть со страху не похудела.
- Вроде на нашу не похожа. Эй, что ты делаешь?
- Дегустирую. Кто-то же должен. – Пончева проглотила улитку и потянулась за следующей.
- Фууу, – брезгливо сморщилась Машка, в который раз поражаясь всеядности подруги.
– И вовсе не «фууу», а нормально. Полезно даже. Йод, белок и афродизиаки.
- Чего?
- Того. Добавляют сексуальной привлекательности. Точно! Надо их сырыми есть - если варить, вся привлекательность уйдет в бульон.
- Сырыми едят только устриц, я наверняка знаю.
- Сама подумай. Улитки – почти устрицы. Во всяком случае, такие же противные. Эх, майонеза к ним не хватает. Что там было про лимон? Сбрызнуть перед употреблением?
- Дай мне! Тьфу! Жесткая попалась.
- Надо было почистить. И вообще, не нравится – не ешь!
- Сама не ешь. Ты уже замужем, зачем тебе привлекательность? Черт, жуй быстрее, девочки вернулись! Девочки! Чего-то вы долго...
- Слава Богу, собачку спрятали. Дарить когда будем?.. Шуруп, нет, ты глянь! – Амура возмущенно подбоченилась, обличающе взирая на поперхнувшуюся улиткой Машку. – Мы там тяжести таскаем, а они здесь деликатесы втихаря трескают! Немедленно делитесь!
О предстоящем банкете дамочки вспомнили, когда улиток осталось слишком мало, чтобы сделать их основным блюдом на праздничном столе.
- И что мы теперь Зорькину скажем?
- Скажем, так быстро расползлись, что мы не успели их догнать.
- Тем более, это правда. Машка почти одна все слопала.
- Так уж и одна. Вы тоже лопали. Амура, вон, прямо с раковиной. Лучше оцените. Как я? Секс эпил чувствуется?
- Что?
- Ну, стала я сексуально привлекательней?
- Хммм, - с сомнением обошла Тропинкину Шурочка. – Вот захотела бы я тебя прямо сейчас? Не уверена.
- Блин, - искренне расстроилась Машка. - Неужели напрасно давилась? Придется за добавкой идти, дамочки.
***
- Андрей, прекрати. Сюда могут войти в любой момент, - девушка решительно отстранилась, пытаясь восстановить растерзанный гардероб.
- Кто? – возмутился Жданов, отвлекая ее очередным поцелуем.
- Действительно, кто может войти в мастерскую в разгар рабочего дня? Кто угодно! Начиная с Милко…
- Милко не до нас. Он терроризирует несчастных мужиков из неотложки и быстро не вернется. Кать…
- А Малиновский? И эта собака... Ты опять? Господи, Андрей, нужно что-то делать. И совсем не то, чем мы заняты. Где твой пиджак?
- На полу валяется. Кааать…
- Не сейчас. Пожалуйста! У меня плохое предчувствие.
- Иди ко мне, я тебя успокою.
- Господи, ты можешь быть серьезным?
- Если ты настаиваешь, я готов стать серьезным. Но только до вечера.
Жданов с сожалением открыл дверь. Снаружи царило подозрительное запустение: ни персонала, ни клиентов, только из-за кресла раздавалось тонкое повизгивание.
- Андрей? – девушка вцепилась в его рукав. – Застегни пиджак. Кто там пищит? Крыса?
- Вряд ли в Зималетто завелись крысы, хотя Ромка уверяет, что недавно встречался в подвале с чем-то подобным, – вице-президент наклонился. Из-под кресла на него грустно смотрела несчастная бультерьерша. – Вот ты где! Поздравляю, у нас одной проблемой меньше. Она кусается?
- Несомненно. Милко - живой свидетель. – Катя благоразумно спряталась за ждановской спиной.
- Это не считается. Милко бы и я укусил, если бы знал, что мне сойдет с рук. Чем ее приманить?
- Понятия не имею. - Так сложилось, что домашних животных Пушкаревы не держали. По крайней мере, до последнего месяца, когда папа окончательно свихнулся на улиточном бизнесе.
- Собака! Фьють! Кис-кис-кис, иди сюда. Хочешь колбасы? Кать, она совсем не страшная и, по-моему, сама боится. У нас колбаса есть?
- У меня нет. Но, может быть, она ест улиток? Не хотела разговаривать с Колькой, но ради собаки... Да и день рождения у него сегодня. Придется простить - друг ведь, хоть и гад.
Услышав про колбасу, Керри поднялась и, виляя попой, подошла к парочке. От колбасы она бы не отказалась – очередная вылазка из убежища не принесла никаких дивидендов, а яблочный огрызок оказался маленьким и невкусным.
- Поздравлять пойдешь? – Андрей вмиг поскучнел. У него были совершенно другие планы на этот вечер. Впрочем, на несколько следующих вечеров тоже.
- После сегодняшнего свинства – ни за что! Покарауль животное, я сейчас!
****
Колька горько вздохнул. Ужасный день - сплошные стрессы и убытки! Утренний скандал, шесть тысяч на банкет и экспроприация тридцати улиток подкосили бы кого угодно, даже самого стойкого. А ведь еще не вечер… Ох, накликал!
В каморку, возбужденно блестя глазами, ввалились женсоветчицы.
- Николай Антоныч, нужно еще… - Пончева переглянулась с подругами – еще пятьдесят.
- Тысяч? – от ужаса Зорькин охрип.
- Улиток! – снисходительно пояснила Татьяна. – Мелкие они у вас, толком и не распробуешь.
- Нет! Нельзя! Я не могу! – вытаращившись на женсоветчиц, Колька попятился к стене, прикрывая хилым торсом драгоценную клетчатую сумку.
- Николай Антоныч, банкет под угрозой!
- И пусть! – не нужен ему никакой банкет, и так страшно подумать, что скажет по поводу улиточной недостачи Валерий Сергеевич. А о том, что он сделает, лучше не думать вовсе!
- Девочки, по-моему, ему нехорошо. Николай Антонович, вам нехорошо?
- Откройте окно.
- Лучше нашатырь.
- Налейте ему выпить. Да, Николай Антонович? Для расширения сосудов.
Колька отчаянно мотал головой.
- Я не пью.
- Сегодня же ваш день! Шуруп, тащи виски.
- А нам самим хватит? Ладно, для такого дела… Амура, за мной! Маша, Таня, остаетесь тут и следите, чтобы Николаю Антонычу не стало хуже. Мы быстренько.
Через некоторое время отряд спасательниц, вооруженный бутылкой и стаканами, прибыл вновь.
- Выпейте, полегчает. Пейдодна, пейдодна, пейдодна…
- Вот так. А теперь улиточкой закусите и повторим.
- Пейдодна, пейдодна, пейдодна…
- Молодец! Но бог любит троицу! Пейдодна, пейдодна, пейдодна! И мы, девочки, за здоровье Николая Антоновича и улиток! Не чокаясь!
Качественный шотландский виски, живительным дождем пролившийся в полупустой Колькин желудок, начал свое разрушительное действие молниеносно. Зорькин сурово нахмурился и еще крепче вцепился в сумку.
- Улиток не дам. Разойдись!
Слегка пошатываясь, он раздвинул ошалевших от такой прыти баб и поволок ценную кладь на выход.
- И чтоб к моему приходу стол был накрыт! Ясно?
Виски, выпитый практически натощак, обычно не способствует кристальной ясности рассудка. Однако не пьющий ничего крепче кваса Зорькин был уверен: спиртное на него не действует.
Ну совершенно. То есть абсолютно.
Только вот пол в кабине почему-то качается.
К счастью, лифт довольно быстро доставил финансового директора куда надо, избавив его от очередного приступа морской болезни, отягощенного внезапным приступом клаустрофобии. Вдохнув тощей грудью сырой подвальный воздух, Колька несколько приободрился. Он минутку постоял у стеночки, затем снова ухватился за сумку и потащил нелегкую ношу по темному коридору. Спустя некоторое время Зорькин осознал: алкоголь все-таки сыграл с ним злую шутку. Направление было утеряно окончательно и бесповоротно. Уютный и временно пустующий склад, намеченный Колькой под улиточную базу, где-то затерялся.
- Ну, кто так строит? Кто так… черт!
Зацепившись сумкой за непонятно зачем установленный в коридоре стеллаж, Колька растянулся в какой-то луже и взвыл от обиды – на новом бежевом костюме, купленном недавно в Третьяковском проезде за бешеные деньги, появились черные мокрые пятна и разводы. Он резко крутнулся на месте, пытаясь оттереть грязь, снова потерял равновесие, опять поднялся и снова упал. Лежать на холодном полу было неудобно, а встать никак не получалось, и Колька не на шутку запаниковал. От суматошных мыслей его отвлек скрип соседней двери. Привычный звук внушал слабую надежду, что подвал обитаем, и дела обстоят не так печально, как мнилось. Подумаешь, склад потерялся - другой найдем! Подумаешь, грязный костюм, если вовремя замыть пятна – будет как новый! Подумаешь, среди улиток ощутимая недостача!.. Ээээ, нет. О Валерии Сергеевиче думать не стоит.
Колька поднялся на четвереньки, боднул дверь, заглянул внутрь и заорал: из-за вешалок с платьями на него кто-то смотрел. Кто-то жуткий и светящийся.
От страха его несколько раз стошнило и в голове чуть-чуть прояснилось. Протерев очки, финдиректор увидел, что напугала его всего-навсего скульптура. Кажется, собаки. Осторожно потыкав в монстра пальцем, он судорожно вздохнул, огляделся и понял - склад все-таки нашелся. Помещение было заставлено рядами вешалок с моделями «Зималетто».
Свободных полок для размещения улиток в комнате не наблюдалось, и Колька снова приуныл. Значит, придется искать дальше и, очевидно, что лучше это делать налегке. Доверив фосфоресцирующему псу ценную сумку с ахатинами, Колька совсем было собрался в путь-дорогу, но вспомнил про испорченный костюм. Неодобрительно помянув чертовых баб – от них одни неприятности, он двумя пальцами стянул с себя пиджак, брезгливо посмотрел на брюки – надо же так изгваздаться. Черт! И от рубашки воняло совсем не элитным французским парфюмом. Представив ехидные взгляды бабсоветчиц, он решительно стянул и рубашку.
Где-то здесь должен быть умывальник. Просто обязан. Лужа натекла? Вот! Надо пойти по следу, почиститься, отмыться, а потом спокойно обустроить улиток. И еще почему-то очень хотелось пить.
Бодренько потрусив по коридору в поисках умывальника, Зорькин вдруг подумал, что негоже финансовому директору бегать по складу в одних трусах. Тем более, где-то сзади они немножко протерлись. А если кто-нибудь из дам спустится в подвал? Конец репутации! А если… если это будет Милко? Страшно представить, чему тогда наступит конец. Надо бы прикрыться, слава богу, тряпок вокруг полно. Умирая от жажды, Колька вернулся в комнату с платьями. Засада заключалась в том, что модели от Милко не были рассчитаны на нестандартную Колькину фигуру. Более того, они вообще не были сшиты на мужиков. Скептически перебрав несколько вечерних платьев, Колька совсем пал духом, как вдруг заметил нечто белое, отдаленно напоминающее халат – немного прозрачный, но определенно халат. В темноте вполне может сойти за рабочую одежду, решил Зорькин. А что пуговок на халате нет – не страшно. Можно подвязаться пояском и вперед – на поиски воды.
***
Приемная пустовала. Твердо решив приструнить вконец зарвавшуюся Тропинкину, Катя заглянула в кабинет. Никого. Правда, улиток тоже нигде не было видно. Как и Зорькина. Куда же они все запропастились?
Девушка решительно зашагала по направлению к Колькиному кабинету.
Пустота и тишина. Светлана с Татьяной отсутствовали.
Кабинет Малиновского. Закрыто. Шурочкин стол девственно чист. Где носит Кривенцову – неизвестно.
В «Зималетто» образовалась черная дыра? Да где же все, в конце-то концов?! Господи, сейчас бы ее обрадовала даже Клочкова.
Которая тоже непонятно где шляется.
Сделав парочку глубоких вдохов и не менее глубоких выдохов, Катерина обратилась к логике. Единственное место, где она еще не была (и совершенно зря!) – это курилка. Ну конечно, давно следовало догадаться! Если бы не сегодняшняя нервотрепка, она побежала бы туда в первую очередь, тем более, что совершенно недавно Амура пыталась изложить грандиозный план по переносу женского сортира в кабинет Зорькина… Только этого ей и не хватало!
Внезапно мимо нее промчалась Клочкова, успев метнуть осуждающий взгляд на Катину мятую блузку и сквозь зубы пробормотать какие-то ругательства по поводу пролетарских выскочек. Пообещав себе непременно уволить нахалку, Катерина пригладила растрепанную прическу – действительно стоило привести себя в порядок и замести следы от недавнего общения с Андреем, прежде чем являться перед коллективным оком. Вот и дамская комната.
Привести себя в порядок она не успела, но смущение при виде подруг моментально сменилось праведным гневом – до конца рабочего дня уйма времени, а эти сороки… чем они тут занимаются?
- Девочки! Почему вы не… Девочки, да что с вами?
- Катюш, не сердись… - не договорив, Машка опрометью кинулась в кабинку.
- Это все Зорькин, - держась за живот, простонала Амура.
- Что – Зорькин?
- Фуршет… - раздался из-за двери слабый голос Пончевой. – Улитки… Ох! Мамочка!
Судя по доносящимся изнутри звукам, Татьяне было совсем худо.
- Он вас отравил? Где Шура?
- Здесь я! – из соседней кабинки донесся сердитый голос Кривенцовой. Зашумела вода, и перед Катериной предстала взъерошенная Шурочка. – Прости, Кать, мне срочно нужно домой.
- Всем нужно! Но не все дойдут, - простонала лежащая на банкетке Светлана. – Кто наврал, что улитки – это деликатес?!
- Таааак, понятно. – Катерина не знала, что делать – плакать или смеяться. – А где главный вредитель? В соседнем… кабинете?
- Нет, Кать. Он в подвал улиток поволок. Правда, мы его это… поздравили маленько… Может и не вернуться.
***
Поплутав по подвалу, воду он нашел, правда, не сразу. Присосавшись к крану, немного утолил жажду и вспомнил, что оставил испачканную одежду в комнате с собакой. Душераздирающе вздыхая, поковылял за вещами. Как он сюда шел? Два поворота направо, а потом три налево? Странно, тупик. Значит, три поворота направо? С полчаса пометавшись по темным катакомбам, Колька понял, что окончательно заблудился, снова захотел пить и попытался вернуться к источнику живительной влаги. Черт с ним, с костюмом. Жизнь важнее.
- Эй, - вдруг позвали его из-за угла. – Эй!
- Эй, - тоскливо согласился Зорькин, меняя направление и двигаясь на голос.
- Эй! Ко мне! Ко мне!
- Иду, иду, - забормотал пересохшими губами Колька, понимая, что у него начались галлюцинации.
Голос пропал так же внезапно, как и появился.
- Аууу, - испугался Колька и побежал.
- Ко мне, - наконец-то отозвался голос где-то совсем рядом. Свернув за угол, Колька увидел женскую фигуру и вцепился в нее мертвой хваткой.
- Воды… вы не подскажете, где здесь туалет?
Блондинка всегда умела за себя постоять. Будь то хамоватый репортер, глупый ведущий ток-шоу или, к примеру, подвальный маньяк – терять присутствие духа было не в ее стиле. Мгновенно содрав со стены огнетушитель, девушка долбанула извращенца по башке и рванула на шум открывающихся дверей лифта.
Хитростью выпытав у потерявших бдительность пролетарских хамок, что Зорькин зачем-то поперся в подвал, Викуся обрадовалась. Наконец-то ей никто не помешает выяснить отношения с неуловимым финансовым директором: предъявить ему обвинения, пожаловаться на жизнь, а потом, нехотя, согласиться на предложение руки и сердца, которое он непременно поспешит сделать, узнав о Викусиных невзгодах. Около лифта ей отдавила ногу какая-то злобная мымра, рвущаяся наверх. Привычно обругав мымру, Вика еще раз посетовала на охамевший пролетариат и осторожно ступила в подвал. На складском этаже было темно, страшно и пахло плесенью. Вика, поеживаясь, осторожно продвигалась вперед - радужные мечты о скором замужестве вдруг показались какими-то эфемерными. А если Зорькин заробеет и побоится делать предложение? Как тогда поступить слабой одинокой девушке? Делать предложение самой?
Ой!
Она споткнулась и, чудом удержавшись на ногах, изумленно вскрикнула. Да, не такой ей рисовалась их счастливая встреча.
Растерзанный финансовый директор в белом полупрозрачном пеньюаре, едва прикрывающем слабо волосатую грудь и сильно волосатые тощие ноги сидел в обнимку с огнетушителем, привалившись к стенке, и всхлипывал, держась за голову.
- Николай… Зорькин! Обалдел? Что ты здесь делаешь в таком виде? – она попыталась проявить участие в судьбе будущего мужа.
- Сгинь, улиток не дам, - заявил наглец, после чего прикрыл глаза и отключился.
Пролетарии неисправимы. Даже в очках. Даже в пеньюарах. Минуточку…
Викусин мозг заработал как швейцарские часы. Определенно, ситуация складывается в ее пользу. Всегда неплохо иметь рычаги давления на потенциального мужа. Особенно, если мелкие детали типа брачного контракта еще не оговорены.
Она достала мобильный телефон, искренне надеясь, что зарядки аккумулятора хватит на несколько снимков, которым будет уготовано почетное место в их семейном альбоме.
***
Ромка Малиновский не привык терять времени даром. Бросив упрямую блондинку в подвале, он метнулся к машине и через пятнадцать минут придирчиво выбирал в зоомагазине собачьи комбинезоны. Еще через пятнадцать минут он остановился возле станции метро и на стихийном рынке запасся баллончиками с краской, клеем «Момент», стразами Сваровски по три рубля за штуку и холодной сосиской в тесте.
Чуть позже в каптерке охранников Роман пачкал комбинезоны краской из баллончиков, а резервист Потапкин, высунув от напряжения язык, щедро лепил на них стразы. Безоговорочно одобрив выполненную работу, Малиновский подкинул охраннику честно заработанную тыщу и, радостно насвистывая, поднялся в офис.
Возле мастерской на него восторженно прыгнула потерявшая веру в человечество Керри, сбила с ног и начала радостно лизать в нос. Угостив подружку сосиской, Ромка впихнул ее в первый попавшийся комбинезон, одобрил свой вкус, упаковал остальные одежки в фирменные пакеты «Зималетто», подхватил поводок, похлопал по плечу Жданова и, ведомый Керри, направился к респшену – в планах супергероя значилось еще и освобождение Керриной хозяйки из недр небоскреба. Ругань Андрея служила отличным аккомпанементом для грядущего подвига.
Последний раз редактировалось намасте и маргарет 26 апр 2009, 11:43, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Я пришла!!!!
Под песни, пляски и тосты тринадцатая глава прибывает всего лишь с двухнедельным опозданием. Или трехнедельным?
Хихикала от души!