|
12.
«Керри, стоять, сидеть, фуу, ко мне!!!», - раздалось за закрытой дверью и, привыкшая выполнять команды хозяйки собачка, путаясь в поводке, быстро присела за ближайшее кресло.
Дверь с грохотом распахнулась и из мастерской с недовольным лаем вылетела хозяйка, таща за собой симпатичного молодого человека, который дружил с Фраером и был знаком с хитрым дядькой, закопавшим в урне чебурек.
Бультерьерша радостно покрутила хвостом и вежливо тявкнула. На нее не обратили внимания, видимо и у хозяйки, и у молодого человека были дела поважнее.
Ничто так не поднимает собачье настроение, как воспоминания о несвежем чебуреке. Однако, когда при тщательном сканировании воздуха вожделенный запах не обнаруживается, настроение поневоле падает.
Растерянно морща розовый нос, Керри изучала валявшийся у стены заветренный огрызок яблока, соображая, что же предпринять: пойди по следу хозяйки и подвергнуть себя добровольной экзекуции в собачьем салоне красоты или, прислушавшись к урчанию желудка, пуститься во все тяжкие. Еще недавно собачка, не раздумывая, выбрала бы первый вариант, но удивительное знакомство с пролетарским псом Фраером разбудило в ней здоровый дух авантюризма, а овощная диета, прописанная модным ветеринаром-психотерапевтом Сучкиным, этот дух укрепила. Когда в пустом желудке одинокая морковка громко грустит о телячьей вырезке, вы плюете на воспитание.
На всякий случай выждав, когда призывы хозяйки затихнут настолько, что собачья совесть будет не в состоянии их слышать, Керри осторожно выбралась из-за кресла и, немного волнуясь за судьбу чебурека (вдруг хитрый дядька вздумал его перепрятать или того хуже – съел), отправилась в путешествие по офисному этажу «Зималетто».
***
Шурочка неодобрительно покосилась на телефон. И чего этому начальству неймется?
- Але?
- Потапкин говорит. Тут к вам курьер. Подозрительный. С грузом.
- Аааа, это «Счастливый домовой».
- По-моему, не такой уж и счастливый, и великоват для домового. Впускать?
- А как же! Ждем!
Секретарша вскочила и, собирая подруг воплем «Везут!», помчалась навстречу фонтану. Лифт звякнул, освобождая из плена взопревшего мужичка. Насупленный мужичок с явным усилием выволок к ресепшену огромный фанерный ящик.
- Заказ для Александры Кривенцовой. С вас шесть двести восемьдесят плюс доставка. Распишитесь.
- Как? – дружно взвыли бабы. – На сайте было четыре восемьдесят!
- Ничего не знаю, у меня квитанция. Фонтан «Андалузский пес». Окрас бронзовый, фосфоресцирующий. Цена шесть двести восемьдесят плюс пятьсот за доставку.
- Какой пес? – ахнула Шурочка. – Мы заказывали «Каменный цветок»!
- Читать умеете? В наряде черным по белому: пес. Если отказываетесь, обязаны оплатить транспортные расходы.
Подруги шумно заволновались.
- Произвол!
- Нарушение прав потребителя!
- В виде исключения, и поскольку это последний экземпляр, фирма может пойти на уступки и предоставить скидку в размере стоимости доставки. Платите шесть двести восемьдесят и забирайте.
- Девочки, может, возьмем пса?
- С ума сошла?
- А дарить что будем?
- Черт! Ну-ка откройте! Он случайно не бракованный?
- Небольшой скол. Его и не видно за струей.
Фонтан был выполнен в виде бронзового натуральной величины пса. Порода собачки определению не подлежала: голову скульптор определенно ваял со шпица, но со стороны хвоста ему, скорее всего, позировал боксер. Пес стоял на трех лапах, гордо задрав четвертую в сторону бабсоветчиц.
- Мамочки! – испугалась впечатлительная Пончева.
- Ого! – одобрила Тропинкина.
- И откуда оно будет фонтанировать?
- Откуда-откуда… Совсем дура?
- А где у него скол? Не вижу.
- Не туда смотришь. Вот оно.
- Ничего себе!
- Хотя, с другой стороны, так оно даже лучше будет фонтанировать.
- Но бедная собачка!
- Машка, он не настоящий, ему без разницы!
- Платить будем? - Курьер решительно вмешался в бесконечный диалог.
- Вот заладил, где мы еще две тысячи найдем? – возмутилась Шурочка. – Тем более, за этого дефективного кобеля!
- Не дефективного, а дефектного. Хорошо, шесть тысяч ровно. И я ухожу, у меня заказов куча.
Женсоветчицы переглянулись.
- Минуточку. Пончита, сколько у тебя осталось?
- Триста… Но я хотела…
- Давай сюда. Так, и у меня тысяча. Светлана?
- Двести пятьдесят.
- Амура?
- Я пас. Остаток финансов на сливу угробила.
- Машка?
- Я в клуб собиралась…
- Не жадничай! Все окупится.
Проводив курьера, бабы сгрудились вокруг пса.
- Страшный какой. Я сама его уже боюсь, а уж Зорькин…
- Ничего. Зорькин мужик или где? Пусть нервы закаляет.
- Эта собака Баскервилей так и будет на ресепшене клиентов пугать? Катька нас убьет.
- Может, спрячем временно? На складе?
- Отлично! Шуруп, волоките с Амурой животное вниз, а мы найдем Зорькина. Надо же узнать, к которому часу готовиться.
***
Раз улитка, два улитка…
Колька Зорькин заталкивал несчастных ахатин в знаменитую клетчатую сумку.
…пять улитка, шесть улитка, семь…
Считается, что все сюрпризы, поджидающие человека в день рожденья - исключительно приятные. Ха! Каким же наивным идеалистом нужно быть, чтобы верить в подобную ахинею! Недавно он тоже принадлежал к когорте оптимистических идиотов, но сегодняшний день все расставил по местам.
Жизнь сурова. Стоит только совершить небольшой промах, и улыбка фортуны моментально переходит в злобный оскал. Вот как сейчас, например.
До того, как Катька убежала встречать важную клиентку (кого это принесло?), она в отвратительно приказном тоне предложила другу уничтожить всех моллюсков. Где только набралась подобной гадости?.. Хотя, с таким папой еще и не того наберешься.
Кольку передернуло.
… сто двадцать восемь, сто двадцать девять, сто двадцать десять… Куда ползешь, зараза?
- Здрасьте, Николай Антоныч. Хэппи бездей туу ююю! – отчаянно фальшивя пропела Тропинкина.
- К сожаленью… - Колька исторг из тощей груди горький вздох.
- …день рожденья только раааз в гооодуу, я знаю, - с двух нот угадала Машка. - Действительно жалко. Ой, а что это?
- Улитки, - горько ответил финансовый директор, - деликатесные.
- Оооо!!!! - услышав о неиспробованном деликатесе, Татьяна не собиралась сдерживать эмоции. – Вы их уже ели?
- Хмм… - осторожный Зорькин предпочел уйти от прямого ответа. Бабы – Катькины подруги, а ну как поделятся ценной информацией. А Катерина по недомыслию сболтнет лишнего Валерию Сергеевичу.
- Они теперь здесь будут жить?
- Не думаю. Точнее, не будут.
- А где будут? – настырная Машка не отставала.
- Я как раз собирался перенести их на склад. Правда, частые перемещения могут негативно отразиться на самочувствии, размножении и привесе…
- На склад? – подпрыгнула Тропинкина. – Оставьте здесь. Ути какие хорошенькие! – Тропинкина потыкала пальцем в ахатину. – Смотрите, у нее рожки! На Киру Юрьевну похожа, правда?
- Машка! Забыла, зачем пришли?
- Ой, да... Мы, собственно, узнать. Банкет в котором часу намечается? И где именно?
- Банкет? Какой банкет? – озадаченный Колька сразу даже не понял, чего от него хотят настырные бабы.
- Ну как же, банкет! То есть, фуршет. К которому часу подходить?
- И куда? Впрочем, можно прямо здесь.
- Боюсь, Катерина Валерьевна будет возражать, - закашлялся сраженный бабским напором Зорькин.
- Да, вы правы, - сочувственно покивала Машка. – Тогда в конференц-зале. Там тоже стол удобный. К пяти часам успеете накрыть?
- Рабочий день до семи… - Колька почти осознал: от банкета, то есть фуршета не отвертеться, но все еще надеялся на чудо. – И потом, у меня ахатины…
- Тогда мы накроем! – радостно вмешалась Пончева, которая втихаря, за Колькиной спиной рылась в сумке, отбирая улиток пожирнее. – Они калорийные? И где остальные продукты? Икру, шампанское и тортик лучше поставить в холодильник. Я отнесу.
Зорькин схватился за голову и попытался выдрать у Пончевой сумку.
- Тридцать штук! – пересчитала трофеи Татьяна. - Маловато, конечно. Хотя, если с производства никого не звать, а только для своих… Их живыми едят, как устриц?
- Не знаю, - честно ответил Колька. – Живыми не пробовал.
- Так где же остальные продукты? – целеустремленная Пончева хотела максимально прояснить тему предстоящего банкета. – Одни улитки – это же мало!
- Я думал, мы скромно, по-домашнему, - забормотал улиткозаводчик, пытаясь спасти сумку.
«Зажать хочет, жлоб!» - шепот, раздавшийся за Колькиной спиной, деморализовал финдиректора окончательно.
- Но если вы настаиваете, я докуплю…
- Правильно! Но лучше мы сами! С вас шесть тысяч. И если Катя спросит, где мы, вы уж объясните, что мы по поводу банкета.
- Ээээ, - заблеял Зорькин.
- Деньги давайте, Николай Антоныч.
Сбежав от секретарш, Николай почувствовал себя полностью опустошенным. Чуть было не лишился самого дорогого – улиток. Хорошо, смог откупиться. Господи, а ведь некоторые на этих бабах женятся и даже с ними живут! Сумасшедшие, не иначе.
Как это вышло, что, при явной недостаче ахатин, сумка легче не стала? Странно, неужели за полтора дня моллюски так разъелись?
Ой, мамочки! А он вообще их кормил?!
Ну, все. Призрак Валерия Сергеевича, потрясающего электронными весами, нарисовался перед Колькиным внутренним взором в один момент.
***
- Вот, фонтан уже окупили, а ты боялась.
- Мало взяли. Может мне к нему еще раз сбегать?
- Он и так заикается. На продукты Катька добавит.
- И Малиновский. О! Роман Дмитрич, а мы как раз о вас вспомина…вы куда?
Маркетинговый директор на всех парах промчался мимо ресепшена. За ним, с трудом поспевая и путаясь в высоченных шпильках, неслась какая-то растрепанная блондинистая девица в сбившемся шелковом платке и темных очках на пол-лица.
- Роман Дмитрич? Что-то случилось? У нас пожар?
- Пожар! – Малиновский затормозил, и девица с разбегу врезалась ему в спину. – Еще какой пожар! Собаку не видели?
- Собаку? – переспросила Машка, удивляясь осведомленности Малиновского. – Видели.
- Где она? – Невежливо рявкнула девица.
- В надежном месте, – осадила Машка грубую подружку Малиновского и повернулась к Ромке. – Мы хотели ее Зорькину подарить.
- Мою собаку???? Подарить?!
- Почему вашу? Мы за нее шесть тысяч заплатили. Хорошая собака, хоть и с дефектом.
- Кто с дефектом? – Захлебнулась блондинка. - Что вы сделали с моей собакой?
- Где собака, Мария? – нахмурился Малиновский.
- Девочки ее на склад отволокли. Потому что сюрприз…
- На какой еще склад? – взвилась блондинка. – Да я вас!.. Я!..
- Спокойствие! – Малиновский развернул блондинку к лифту. – Только спокойствие. Она не пропала, она складе. Сейчас мы ее найдем, примерим комбинезончики, сфотографируемся для рекламы… все будет в лучшем виде…
- Какая реклама? Ей на маникюр!
Когда лифт поглотил вопли блондинки, Машка растерянно обернулась к Татьяне.
- Ты что-нибудь поняла? Зачем дефектному фонтану маникюр?
- Откуда я знаю? Одни психи кругом. Но Зорькину-то что будем дарить?
***
Виктория Клочкова красила губы, подсчитывала убытки и мечтала отомстить пролетариату.
Хамоватые бабсоветчицы угрозами и шантажом только что вытрясли из нее стольник - якобы на подарок финансовому директору.
Сам именинник где-то прятался, не давая Викусе ни малейшей возможности пригласить себя к нему на праздничный ужин и сэкономить на жратве.
Пролетарская выскочка Пушкарева не только отказала в мизерной ссуде, но и намекнула на возможность сокращения, вежливо поинтересовавшись, какую работу выполняет госпожа Клочкова после увольнения госпожи Воропаевой.
Будто Виктории нечем заняться! Да у нее времени не остается даже на личную жизнь!
Меж тем, подлые тунеядки-бабсоветчицы целыми днями дуреют от безделья: то журналы жгут в сортире, то мебель по всему офису таскают. Вот кого надо увольнять, а не тех, кто всю себя готов отдать любимой компании.
Коварные Малиновский со Ждановым, не иначе тоже скрытые выходцы из пролетариата, выгодное предложение беззащитной девушки отдать им всю себя нагло игнорируют, а в ответ на требование денег взяли в привычку употреблять слова, уместные только в обществе нетрезвых пролетариев.
Одинокую интеллигентную девушку может обидеть каждый. Надо что-то предпринять. Как минимум, избавиться от одиночества.
Клочкова посмотрелась в зеркало, одобрила макияж и приуныла. Мало знать себе цену, надо еще пользоваться спросом.
Холостых претендентов на ее руку было несколько. Ничего, что претенденты пока не в курсе – еще успеют обрадоваться.
Виктория скептически поджала губы.
Самую легкую добычу – охранника Потапкина она отвергла без сожаления. Пролетарское происхождение Потапкина усугубляли смешная заработная плата, пристрастие к спиртным напиткам и отсутствие отдельной жилплощади – по наведенным в отделе кадров справкам, секьюрити проживал где-то в Бутово с пятью котами и старушкой мамой. Вика испуганно вздрогнула: и не захочешь, а запьешь, если каждый день мотаться из Бутово в центр на старой «Ниве».
Малиновский со Ждановым, на первый взгляд, казались достойными кандидатами в мужья, но именно что на первый. С некоторых пор, опираясь на личный опыт, Виктория начала подозревать, что супружеская жизнь с каждым из них вряд ли будет усыпана розами.
Она обреченно вздохнула, достала из сумочки одолженный у невнимательной Пончевой пирожок и скривилась. Оставался Зорькин. Кандидатура, прямо скажем, неоднозначная, с хроническими пролетарскими генами. Зато к генам прилагалось неплохое жалование и ее, Викусин, кабриолетик.
Она отщипнула пирожок. Фууу. Ну и вкусы у пролетариата.
Значит, решено. Глупые женятся, а умные выходят замуж.
***
Поджав уши, Керри семенила по пустому коридору, осуждая сотрудников «Зималетто». Что за место, что за нравы? Запахи сплошь незнакомые, помоек нет, кошек нет. Не говоря уж о чебуреках. Одинокая морковка в полный голос бунтовала в пустом желудке, и собачка уже несколько раз пожалела, что прогуливает маникюр. Там бы хоть малосъедобной собачей галетой угостили.
Вероятно, с голодухи у нее начались галлюцинации – из-за ближайшей двери повеяло противным химическим ароматом, совсем как от любимой хозяйки. Бультерьерша ткнула носом в дверь и умильно завиляла хвостом: сидящая за столом тетка, нахмурившись, одной рукой листала толстый глянцевый журнал, а второй небрежно помахивала в воздухе – ну вылитая хозяйка, когда той красили когти.
Псина подошла поближе и неожиданно сквозь химический запах почуяла изысканное амбре мясного пирожка. Он и находился тут, рядом – под теткиным стулом. Если бы собаки могли выбирать себе богов, то Керри бы проголосовала за добрую пирожковую тетку.
«Взять», - приказала морковка, и Керричка не устояла: прошмыгнув под стол, примостилась у теткиных ног и бодро заглотила деликатес. Через пять минут брюхо немного успокоилось, перестало выть, и собачка благодарно пристроила довольную морду на теткину коленку: вдруг богине захочется ее погладить.
Викуся увлеченно изучала модели подвенечных платьев, вслух комментируя самые отстойные, когда почувствовала какую-то непонятную тяжесть в ногах. Вернее, на них. Заглянув под стол, она взвизгнула: ПТУшницы дошли до ручки и травят ее бультерьерами. Ничего, став миссис финансовый директор, она наведет порядок в этом пролетарском гадюшнике.
Кипя праведным гневом, брюнетка уставилась на медитирующую псину и заорала «Фу!» Услышав любимую хозяйкину команду, Керричка поняла, что собачья богиня недовольна, поджала хвост и быстренько потрусила к двери – она хорошо знала, что обычно эта команда идет в паре с летающим тапком и предпочла не искушать судьбу.
Клочкова брезгливо вытерла обслюнявленную коленку, еще раз полюбовалась на себя в зеркало и нахмурилась, вспомнив, как совсем недавно Зорькин драпал от нее по коридору. Мда. Ну и что? Спрос создать нельзя, но можно создать условия для спроса.
И она уже придумала как.
Зорькинской кредитке недолго осталось хранить целомудрие.
***
Заправившись пирожком, Керричка вернулась в гостеприимное убежище за знакомым креслом, легла, свернувшись калачиком, лизнула яблочный огрызок и загрустила о родном доме, уютных диванах, лохматом Фраере.
Дверь по соседству с креслом постоянно хлопала, мешая псине дремать: Милко, всласть поиздевавшись над Ждановым и Катериной, перевязал палец пестрым шифоном и, то и дело выбегая в коридор, ждал неотложку. Наконец, мимо кресла, пугая собачку запахом йода и камфары, в мастерскую промаршировали два невозмутимых амбала с носилками. Через минуту здание огласилось стонами и обещаниями немедленно уволиться - дизайнер торжественно отбыл в травмопункт.
Бультерьерша встала, потянулась и попробовала сунуться в мастерскую, но тут же резво отскочила – дверь с треском захлопнулась прямо пред ее носом. Вслед за скрипом поворачивающегося ключа, неуверенными женскими протестами и возбужденными мужскими уговорами, раздался звук поцелуев и шум роняемой мебели. Керри немного послушала, потом, снова вспомнив пылкого Фраера, фыркнула и гордо задрала хвост: любимый никогда не терял времени на пустые уговоры.
Проверив, на месте ли яблочный огрызок, собака решила, что загостилась - пора искать потерявшуюся хозяйку. Покрутив носом, она унюхала знакомый запах и бодро направилась по следу.
Последний раз редактировалось намасте и маргарет 01 апр 2009, 15:00, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
