Однажды осенью
Рейтинг: R
Пейринг: Катя/Рома, Катя/Андрей
- Жена! Я дома
Сколько времени прошло после свадьбы? Неделя, месяц, год? А до сих пор приятно произносить это слово «жена» и в груди при этом что-то ёкает. Знать, что они женаты и она никуда теперь от него не денется, не сбежит, не уйдёт, даже отвернуть голову не сможет. Потому что он немедленно повернёт её голову обратно. И поцелует. В качестве наказания за непослушание. И просто так. Потому что очень хочется.
Он пошёл к двери в их спальню, прислонился спиной к косяку двери и с улыбкой посмотрел на кровать. Там лежала Она. Уютненько так свернувшись клубочком под одеялом и уткнувшись своим таким милым носиком в… Грудь Малиновского?!!!! Он во все глаза смотрел на то, как рука его некогда лучшего друга прорисовывается под покрывалом, находясь там, где должна была находиться грудь его… благоверной? Или?… Все строчки о розах, звёздах, лунах и солнцах моментально выветрились из головы, а их место прочно заняла цитата из широко известного в узких и не очень узких кругах произведения, кою он и не замедлил озвучить. Причём в полный голос. Ну, в очень полный.
- Это как же вашу мать, извиняюсь, понимать?!
- Здесь не Франция, Андрюша, неча на меня орать, - моментально отозвалась жена.
- При чём здесь Франция? – вовсе не ожидавший подобного ответа Андрей, взвился на дыбы.
- А ты разве не из Франции вернулся? – максимально наивно осведомилась эта… эта… В голове крутилось несколько мыслей, совершенно нехристианского направления. «Убью. Обоих. Нет!. Сначала выслушаю. Её. А потом убью. Малиновского. А её уволю. Запру в квартире, забью все окна, заберу мобильный, отключу домашний телефон и сменю замки в дверях, а ключ будет только у меня! Но сначала…»
- Палыч, я, это, пойду? – Малиновский уже стоял, завернувшись в покрывало, как римский сенатор в тогу.
- Иди, Рома, иди, - голос Андрея был тих и даже ласков, но отчего-то от этого становилось ещё страшнее.
Горящие глаза Жданова остановились на фигурке жены, всё ещё лежащей под одеялом, правда, уже не спящей, а смотрящей на него широко открытыми глазами. Андрей на секунду отвлёкся, вспоминая, как она постоянно мёрзла и под это одеяло пряталась, после того, как… Так, что, и Малиновский теперь это знает?! Кулаки стали непроизвольно сжиматься, крылья носа побелели. Девушка меж тем выбиралась из кровати, тщательно завернувшись в одеяло. Причём настолько тщательно, мельком отметил Андрей, что за всё это время ни одному из находящихся в комнате не было показано ни одного участка оголенной кожи, за исключением, пожалуй, пальцев ног и рук, державших одеяло почти у самого горла.
- Ром, я тебя провожу, - она попыталась пройти к выходу.
- А вас, Екатерина Валерьевна, я па-апрашу остаться, - голос хлестанул, как плёткой. Катерина тяжело вздохнула, остановилась и потупилась.
- Значит, вот о каком сюрпризе намекала по телефону Кира, - задумчиво протянул Жданов.
- Предательница, - чуть слышно прошептала Катя
- Палыч, Палыч, я всё могу объяснить!
- Малиновский, сгинь, - Андрей даже не потрудился повернуть голову в сторону Романа, его горящий негодованием взор был прикован к ней. Только к ней. К ней одной. Именно по этой причине он не заметил, как, уходя, Малиновский подмигнул Катерине, - Кстати, закрой за собой дверь. И входную тоже, - добавил он, нимало не обеспокоясь тем, что скажут или подумают соседи, увидев на лестничной площадке мужика, облачённого в одно лишь покрывало. Он думал о другом. Он просто пытался найти в её глазах хоть тень стыда или раскаянья. И не находил. В этих глазах можно было увидеть лишь живейшую заинтересованность в происходящем и… Улыбку? Да, пожалуй, её. И это ошарашивало и сбивало с толку.
Он дождался щелчка входной двери и только тогда заговорил
- Ну-с, дорогая жена? И что Вы имеете мне сказать по данному поводу? И как же это называть? А?
- Шоковой терапией, - спокойно ответила Катя, всё так же прижимая одеяло к горлу.
- Чего?!!!
- Что, - автоматически поправила Катя, - Андрюш, ты только не буянь, а? Ты же всё время отказываешься пойти со мной к семейному психологу.
- Я не псих, чтобы ко всяким психологам ходить, - взвился Жданов.
- Ну, Андрюш, ну, сколько раз повторять, психи ходят к психиатрам, а к психологам ходят люди, которые хотят избавиться от своих внутренних проблем.
- Нет у меня никаких внутренних проблем, - снова завёлся Андрей.
- Есть, - сказала, как обрубила, Катя, - Есть, Андрюша! Ревность твоя патологическая! Ты ж меня к каждому столбу ревновать умудряешься! Да будь твоя воля, я бы уже косметикой пользоваться не могла и ходила бы только в парандже, или, вообще, сидела бы дома при закрытых дверях, заколоченных окнах, без связи с внешним миром в виде телефона и зная, что единственный ключ от квартиры у тебя в кармане! Что, скажешь, не так?
Андрей смущённо закашлялся и потёр мочку уха. Крыть было нечем. Её слова настолько точно отразили мысли, недавно бродившие в голове, что он поневоле задумался, а может она их, мысли, в смысле, читает?
- Но раньше ты ведь ходила без макияжа, и ничего, - единственно, что он мог сказать на эту отповедь.
- Андрей, - серьёзно произнесла девушка, подходя ближе, - То, что было позволено Кате Пушкарёвой, Екатерина Жданова себе позволить не может. Да и не хочет, если уж на то пошло.
- Ладно, что ты там говорила насчёт шоковой терапии?
- Знаешь, Андрюш, - Катерина заметно оживилась, - Пока ты был во Франции, я тут недавно смотрела одну познавательную, в некотором роде, передачу. Так вот, там говорилось, что сейчас с чрезмерно ревнивыми мужьями борются методом шоковой терапии. Наглядно показывают им то, чего они боятся. Допустим, муж ревнует жену, потому что боится, что она, изменяя ему, получает от любовника больше, чем от него. И ощущения, типа, полнее, и в экстаз впадает сразу, и вообще, любой другой мужчина в её глазах любовник куда более лучший, чем собственный муж, по определению. Так вот. Мужа приводят в квартиру, так, чтобы ему была видна кровать, на которой с его женой начинает заниматься любовью специально приглашённый мужчина, и когда муж видит, что с другим его жена не впадает в моментальный экстаз, не становится более раскованной и, вообще, всё так же, как и с ним, законным мужем, может даже, где-то в чём-то хуже, он успокаивается и перестаёт ревновать.
Андрей закачался. Из всей этой речи до него дошло только одно «муж видит, как жена занимается любовью с посторонним мужчиной»
- Ты что, собиралась заняться любовью с Малиновским, - еле выдавил он из себя.
- Ну-y-y-y-y, - задумчиво протянула Катя, - Не знаю. Не думаю, что у меня это бы получилось.
- У меня на глазах, точно бы не получилось, - прорычал муж, впрочем, заметно подуспокоившийся, - А кстати, что это за познавательная такая передача с орррригнальными такими советиками?
- «Секс с Анфисой Чеховой»
- Что? – снова завёлся Жданов, - Значит, в моё отсутствие ты смотришь такую порнографию?
- Андрей, - не выдержала и госпожа Жданова, - Порнография, это то, что лежит у тебя в дальнем углу твоей такой обширной коллекции DVD-дисков с многозначительными названиями типа «Женщина, которая даёт» или сказочек для взрослых навроде «Царевны-лягушки»!
Андрей почувствовал, что начинает краснеть. Ощущения были примерно как в то время, когда его, ещё сопливого пацана, с первой сигаретой в руках застукал отец и прочёл ему лекцию о вреде курения, закончившуюся парой подзатыльников через полчаса после начала. Та сигарета осталась для Жданова первой и последней.
Но Жданов не привык сдаваться просто так.
- А если бы в этой передачке говорилось, что для наилучшей работы и постоянного появления более искромётных и креативных идей у руководящего состава требуется мужчинам из этого состава делать минет, причём исключительно на рабочем месте, ты бы, что, Клочкову мне под стол затащила? – язвительно поинтересовался он.
- Зачем Клочкову? Я бы туда посадила Изотову.
- Почему Изотову? – поневоле заинтересовался Андрей.
- А ей не привыкать под столом сидеть, - Катя была абсолютно невозмутима.
Андрей хмыкнул, а потом расхохотался, вспомнив, как в своё время Изотова, свернувшись в три оборота, пряталась под столом у Кати в «каморке» от Киры, рыскавшей в это время в его кабинете и пышущей жаром, ядом и ревностью. Его настроение резко поднялось, и он сделал шаг навстречу Катерине.
- А собственно, зачем приглашать Изотову? Неужели с такой приятной, для меня любимого, обязанностью не сможет совершенно великолепно справиться моя родная, я бы даже сказал, любимая и, не побоюсь этого слова, желанная жена?
Он сделал ещё один шаг и прикоснулся губами к её губам. Миг, и всё окружающее куда-то пропало. Он ещё успел удивиться тому, что за всё время его женитьбы и официального ухаживания за Катериной, ощущения от поцелуев с ней не становятся приглушённей и обыденней, а наоборот становятся всё сильнее и красочней, а потом его затянуло в какой-то омут, имя которому было «Катя».
Поцелуй окончился. Катерина ткнулась носиком в ямочку на груди Андрея. Тот слегка поёжился. Носик у Кати был холодным, как ледышка. Опять замёрзла. Значит, скоро согреем. И носик, и не только носик… Жданов прикоснулся губами к волосам Кати.
- Господи, Катька, что же ты со мной делаешь? – едва выдохнул он, когда дыхание приблизительно пришло в норму. Катя нехотя отстранилась. Её глаза были полузакрыты, на губах блуждала неясная улыбка. Куда там до неё пресловутой Монне Лизе! Вот на чей образ стоило бы любоваться часами, оккупировав музей! - Ладно, уговорила! Пойдём к твоему семейному психологу! А то ещё одного такого сеанса «шоковой терапии» я точно не выдержу.
- Замечательно! – Катерина так обрадовалась, что даже слегка разжала пальцы, крепко сжимавшие одеяло, и оно не замедлило этим воспользоваться. Андрей горящими глазами следил за тем, как одеяло поползло вниз, обнажая одно плечико, другое… Но тут Катя опомнилась и подхватила его до того, как чрезвычайно заинтересованному наблюдателю успела открыться нечто большее. Подхватила и снова крепко зажала в кулачке концы, приподняв одеяло так, что теперь не было видно даже шеи. Андрей разочарованно вздохнул.
- Значит, я завтра же позвоню Вано Вахтанговичу и назначу встречу!
- Кому-кому ты позвонишь?
- Вано Вахтангович Мирадзе, профессор, зав.кафедрой по психологии в одном университете, автор и соавтор многих научных трудов… Я его в одной передаче видела. Там у него брали интервью. Та-а-а-акой мужчина-а-а-а-а, просто нет слов! – Катя театрально закатила глаза.
- Да? И сколько лет этому пылкому грузину? – ревниво осведомился Андрей.
- Андрюш, ну кто тебе сказал, что он пылкий?
- Не увиливай от ответа.
- Не знаю. Когда я переключила канал, интервью с ним уже шло полным ходом, а о дате рождения ведь если и говорят, то говорят в начале.
- Хорошо. Поставлю вопрос по-другому. А на сколько он выглядит? - вкрадчиво осведомился Жданов.
- Ну-y-y-y-y? - Катерина сделала вид, что задумалась. – Ты же знаешь, я не особо хорошо определяю возраст на глаз. Но если навскидку… Лет, эдак, примерно на…, - Андрей снова напрягся, - семьдесят, - торжествующе закончила та. – Или восемьдесят.
- Тогда ладно. Уславливайся о встрече, - великодушно разрешил Жданов. - Но учти. Ещё хоть раз увижу в твоей постели мужчину или узнаю о чём-то подобном, убью. И это факт, который не будет зависеть от того, сколько сеансов у этого психолога я пройду.
- В моей, значит, - уточнила Катерина. – И даже, если это будет друг детства?
- Особенно, если это будет друг детства. Его я убью с особым наслаждением и самым садистским способом. Давно руки чешутся.
Катерина преувеличенно тяжело вздохнула. – Что ж. Придётся заодно позвонить Кольке, сказать, чтобы срочно брал отпуск за свой счёт и скрылся от твоего праведного гнева.
- А при чём здесь мсье Николя ЗорькИн? – подозрительно осведомился Жданов.
- А… Впрочем, ты скоро сам об этом узнаешь. У Коли был ремонт дома. Ну вот, примерно полторы недели, пока краска не высохла, он и спал в моей кровати.
- А где в этот момент спала ты? – чуть напряжённо спросил Андрей.
Катерина прищурилась
- Конечно, тут. В нашей квартире и нашей кровати.
Андрей расслабился
- Господи, Катюха, ты так меня до инфаркта доведёшь. Слушай, - в его голосе послышались чуть хрипловатые нотки, и он стал немного глуше, - А почему бы нам прямо сейчас не отметить моё возвращение из такой долгой командировки? Ка-а-а-атьк, я так по тебе соскучился, - голос уже напоминал мурлыканье большого кота. Катерина почувствовала, как её тело охватила дрожь. Андрей тоже это почувствовал даже через одеяло и довольно ухмыльнулся. Тем не менее, она ещё пыталась сохранить жалкие остатки невозмутимости.
- Соскучился? С чего бы это? Мы ведь с тобой на протяжении всей твоей командировки так мило общались. Болтали по целому часу в день.
- Мило? Скажешь тоже, - поморщился Андрей, - Мало, а не мило. Разговаривали всего по часу в день, да и то, ты за это время успевала рассказать всё о «Зималетто». О заключённых контрактах. О намечающихся поставщиках и клиентах. О том, как Тропинкина в очередной раз поцапалась с Фёдором Михайловичем, а он в отместку начал образцово-показательное ухаживание за Бурёнкой. О том, как Шурочка совершенно случайно сделала из своего Шурика при полнейшем согласии и попустительстве с его стороны отбивную, отрабатывая на нём, как на гипотетическом насильнике приёмы самообороны, и теперь ходит навещать его в больницу. О том, как Амурочка пришла на работу вся пятнистая, аки леопард, от следов засосов своего Амурчика…
- Его зовут не Амурчиком, - попыталась встрять Катерина, пряча улыбку.
- Да знаю я, как его зовут, - экспрессивно взмахнул руками Жданов, - Это так, к слову. Но за всё время наших разговоров ты даже ни полсловечка не выдала о себе. Ни о том, чем ты тут занималась в моё отсутствие, ни о том, как ты себя чувствуешь… вообще, ничего. Молчала, как партизан на допросе!
- Андрюш, ну что, мне по целому часу говорить тебе, что единственное, чем я занимаюсь в твоё отсутствие, так это жду, когда ты, наконец, вернёшься из командировки и скучаю по тебе.
- Значит, ждёшь и скучаешь… - голос Андрея из чуть-чуть обиженного снова стал напоминать мурлыканье, - так я сейчас это легко исправлю. Как насчёт того, чтобы прямо сейчас отметить возвращение из командировки соскучившегося мужа?
- С господином Полянским, - успела вставить Катерина за мгновение до того, как Андрей снова собрался её поцеловать. Тот на секунду задумался.
- А зачем нам Герман? Не, Катьк, нам Герман не нужен. Что я со своей женой без его помощи не справлюсь?
- Господин Полянский звонил вчера и настаивал на личной встрече, - чуть пятясь назад от неумолимо надвигающегося мужа, пролепетала Катя, - Что-то насчёт новых станков, которые должны были прибыть на днях. Я не очень поняла. Ты же знаешь, я в технике ни бум-бум.
- Ну, давай скажем ему, что мы застряли в пробке и выберемся нескоро. Где-то через час. Или два, - пробормотал Жданов, неуклонно наступая и плотоядно оглядывая фигурку Кати, задрапированную в одеяло. Он как раз пытался проникнуть взглядом за пределы этого, совершенно лишнего, по его мнению, изделия текстильной промышленности и сожалел, что не обладает рентгеновским зрением.
- Не могу, - с сожалением покачала головой Катя, - нет, правда не могу. Я же знала, что ты прилетишь уставшим, и тебе будет нелегко садиться за руль и сразу после прилёта куда-то ехать. Поэтому я и назначила ему встречу здесь, у нас.
Андрей тяжело вздохнул, смиряясь с неизбежным.
- Ну, и когда он сюда заявится?
- Собственно говоря, - Катерина искоса взглянула на циферблат его часов и в этот момент позвонили в дверь, - Прямо сейчас. Пойду, открою.
- Кать, а ты, случайно, ничего не забыла сделать? – осведомился Жданов, безуспешно пряча улыбку и пытаясь понять, каким образом они оказались в прихожей, когда он вёл наступательное движение к кровати? Где, в какой момент его жене удалось развернуть его на 180 градусов?
- Вроде, нет. А что? – обернулась Катя, уже взявшаяся за ручку двери.
- Кать, я, конечно, понимаю, что ты приобрела просто обалденно красивое одеяло, и оно мне безумно нравится, но, боюсь, что Герман не оценит всей прелести тебя в одеяле.
- Да? Что ж. Тогда ему придётся оценить всю прелесть меня БЕЗ одеяла, - и с этими словами, Катерина толкнула дверь.
- Катя, НЕ-Е-Е-ЕТ!!!!!
Поздно! Словно в замедленной съёмке Жданов, несущийся к Катерине, видел как медленно стала открываться дверь и как медленно стало сползать одеяло, оголяя одно плечо, другое, лопатки, спину… И облегающее чёрное платье с декольте, не слишком скромным на взгляд Жданова, но в котором открывался та-а-а-акой вид… Жданов вдохнул, выдохнул, сглотнул, вспомнил что надо дышать и что Катерина зачем-то открывала дверь. Зачем? Он оторвал, с большим трудом, взгляд от её прелестей, так щедро выставляемых напоказ, осторожно отпихнул ногой одеяло куда-то в правый угол и посмотрел в дверной проём. А там…
- Здравствуй, сынок! – и чмок в щёку. Мама
- Ну, здравствуй сын! – и крепкое пожатие руки. Отец.
- Здорово, зятёк! – и кто-то сжимает его в медвежьих объятьях, дыша чем-то смутно знакомым и, совершенно определённо, очень высокоградусным. Тесть.
- Здравствуйте, Андрей Павлович! Как тут вас Катя? Хорошо кормит? – Тёща. Постоянно считает, что он недоедает и голодает.
- Палыч, привет ещё раз! – Малиновский стукает по плечу.
- Здравствуй, Андрюша! Ничего, что мы все вот так, без приглашения? – Ольга Вячеславна с извиняющейся улыбкой и всем женсоветом в полном составе, топчущимся за её спиной.
- Салют, па, ма, здравствуйте ВалерСергеич, ЕленСанна, привет, Малина, всё в порядке Ольга Вячеславна, - бормотал Жданов в ответ на приветствия. Потом, наконец, осведомился, - А что случилось-то?!
- Жданов, ты что, забыл? – Малиновский всплеснул руками и запел. – Happy birthday to you, happy birthday to you, happy birthday to Палыч, happy birthday to you. C Днём Рождения тебя!!!
В дверях толпились, смеялись, переговаривались, жали ему руки, хлопали по плечам, целовали в щеки так, что уже через минуту Жданов стал обладателем разноцветного румянца во всё лицо, и он смеялся, жал руки и бил по плечам и целовал, не всегда в щёки, и вообще, теперь уже просто наслаждался жизнью, глядя на всё это мельтешение рук, лиц, людей над которым сияли смеющиеся, задумчивые, иногда грустные, но всегда любящие, глаза ЕГО женщины.
КОНЕЦ
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
давно так смеялась
Иногда полезно вернуть сознание к классической паре.
